— Удивлена, — не оборачиваясь, сказала ей женщина. — Я и не думала, что ты настолько глупа, что придёшь сюда одна. Так бунтуешь против моих слов? Я ведь тебе говорила не искать подругу. Но всё же я рада, что ты навестила нас, доченька.

Рика никак не отреагировала и продолжила смотреть на маленьких девочек, которые также не реагировали на её появление. Выдрессированные. Всё, как любила эта женщина.

— Ты же сама отдала приказ о нашем роспуске, — спокойно сказала Рика и взглянула на «мать». — Так что я тебе не дочь.

Женщина усмехнулась и скосила глаза в сторону Рики.

— Вы все мои дочери, — Рика не стала это комментировать. Эта женщина творила всё, что её душе угодно. И как бы ты не убеждал её в обратном, она всё равно оставалась при своём мнении. Ничего не поменялось. Ни она сама, ни это место. Рика даже могла назвать каждую щёлку в досках на сцене. Она была уверена, что и там всё осталось прежним. — Даже если вы вышли неудачными. Хотя… Скажем так, вы были самыми сильными неудачными детьми. Но ваше своеволие сыграло с вами нехорошую шутку. Плохо подчинялись приказам. И вот что мы имеем теперь. Итог закономерный.

Рика молча выслушивала тот бред, что несла «мать». И, честно говоря, радовалась, что не стала такой. Можно было сказать большое спасибо её сыну, который показал, какими могут быть дети. И что не нужно быть жестокой, чтобы гордиться своими детьми. Если раньше с Тецу она играла чувства, то сейчас искренне любила свою семью. И всё после появления сына.

— Люди вольны думать, — решила поддержать разговор, но видя, как девочки на сцене работали, как куклы, понимала, что её слова ушли в пустоту. — И у каждого из них может быть своё мнение.

— Моё мнение единственно верное, если ты ещё не поняла, доченька, — хмыкнула женщина и полностью повернулась к Рике. — Я знаю, зачем ты пришла. Что ты хочешь? Вернуть подругу? Не получится.

— Где Анеко? — спросила Рика, отметив про себя, что она всё ещё не называла Анеко по имени. Словно все они были куклами и марионетками в её руках.

— Я должна тебе сообщить? — засмеялась женщина, а девочки на сцене вздрогнули от её смеха, но тут же, пока никто не заметил, вернулись в построение. — Та, в отличие от тебя — ценный специалист. Слишком ценный. Мастера сети нам всегда нужны. И она не уйдет от нас. Забудь про неё.

— Невозможно, — качнула головой Рика. — Она тут не останется.

— Ещё как останется, — уверенно ответила женщина. — Правда, придётся с ней поработать, чтобы она забыла о вас. Но это дело времени. Посопротивляется и забудет. Все забывают.

Рика нахмурилась и надеялась, что Кио сейчас уже добрался до нужной точки.

— Да чтобы я ещё раз согласился ей помочь! Я уже не в той форме, чтобы лазать по узким местам, — ругался тихо Кио, пролезая по узкому лазу канализации. — И почему того человека не отправила? Он же поменьше меня будет…

Кио сразу узнал Василия Богатырёва и удивился, что у Рики были такие знакомые. Но ещё больше удивился, когда она сказала, что он будет их запасным планом. Если у них с Кио ничего не получится.

— Не получится, — фыркнул он и втиснул себя в очередной узкий проход. — Всё у нас получится. Я вообще-то лучший из лучших. Вот недавно выиграл конкурс по поеданию лапши!

Кио ругался, но так, чтобы никто его не услышал, а сам вслушивался в разговор Рики и той женщины. Да уж, она была в своём репертуаре.

— Я не полез, потому что слишком большой, — вдруг услышал голос в наушнике Кио. — Плечи не поместились бы.

Кио ойкнул и ударился головой о верх канализационной трубы. Не знал, что всё это время Василий его слушал.

— Да я и не спорю… Так, — встрепенулся мужчина. — Рика, я на месте!

Кио сверил данные на карте и кивнул сам себе. Можно начинать.

Глава 14

Театральные пируэты

— Ску-у-у-учно… — пробормотал я, глядя в потолок.

Действительно, уже к вечеру мне стало скучно. Два дня в больнице казались не отдыхом, а какой-то пыткой. Вроде бы я должен расслабиться, а не страдать от безделья, но мой характер не позволял мне полностью убрать все проблемы в дальний ящик. И под рукой не было ни телефона, ни планшета. Лишь после уговоров медсестры я получил пару листочков бумаги и карандаш. Я уже успел накидать план на будущее, просчитать всевозможные варианты развития будущих рекламных кампаний. Поразмышлял над проектом на острове Садо. Добавить бы к его названию ещё приставку «мазо», и это будет полным отражением ситуации с проектом премьера.

Короче, я сделал уже всё, что мог. Исписал листочек, зачеркнул всё и раскрасил так, чтобы никто не понял, что там было изначально. Обошёл палату несколько раз, чтобы разработать свои вялые конечности. Постоянно, правда, делал паузы и стоял, чтобы отдышаться, но зато смог. Сам! Ну и в общем, лёг обратно, и меня настигла волна скуки, которую уже нельзя было терпеть.

Честно говоря, на мгновение захотел сбежать. Только вспомнил, что Оябун улетел вместе с Васей, и меня никто не вызволит из больницы. Правда, представил, как вылетаю из окна на попугае, и решил, что нужно успокоиться. Нельзя же травмировать японцев своими дурными фантазиями. Успею я ещё полетать на попугае, когда люди будут к этому готовы. А пока найдём способ развеять свою скуку.

И он отыскался довольно быстро. Ко мне в палату пришёл отец. Опять ковылял на костылях, а ещё выглядел очень задумчиво и нерешительно. Кажется, его отругали за то, что он сбежал из своей палаты, но сейчас, видимо, разрешили ко мне сходить.

— Рю, — позвал меня папа, а я лениво повернул голову, хотя был и рад его присутствию, но как-то перегорел смотреть в потолок.

— Я знаю, что ты хочешь уже выписаться…

Ещё как…

— Но нас выпишут только к понедельнику…

Я почему-то не удивлён. Судьба явно не хотела, чтобы я занимался полезными делами, а реально отдыхал и ничего не предпринимал.

— Врач сказал, что у меня ещё запланированы процедуры, чтобы быстрее восстановиться…

Это хорошо. Папина нога будет без осложнений, как я погляжу, и погоду он по ней предсказывать не будет.

— А у тебя лекарства для восстановления способностей, — завершил папа.

Я вздохнул и улыбнулся. Хотя хотелось материться. Но с врачами не шутят. И со здоровьем тоже. Если сказали лежать, придётся, скрепя сердце и зубы, делать то, что нам говорят.

— Хорошо, папа! — кивнул я и получил поглаживание по волосам.

Правда, Тецу чуть не упал, отпустив один костыль. Я по привычке хотел использовать хотя бы телекинез, но ощутил сильное головокружение и сразу же отпустил контроль над способностью. Испугался, что отец упадёт и, не дай ками, ещё что-нибудь сломает. Но отец успел выровняться. А потом извинился и ушёл в палату, сказав, что, скорее всего, чувствует себя ещё не очень хорошо. Я не стал останавливать папу, а лишь после его ухода снова начал разгуливать по палате. Был похож на запертого зверя в клетке. Но что не сделаешь, лишь бы развеять скуку…

И снова я остался один ненадолго. Но вместо медсестры зашёл мой лечащий врач и улыбнулся, увидев, что я нахожусь не в постели. В его руках были документы, и я вцепился в них, как в свой спасательный круг. Ну очень мне стало скучно. Хоть узнаю, что там. Вдруг всё не так серьёзно, как мне сказал папа.

— А можно, я посмотрю свою медкарту? — вежливо спросил я у врача, когда он спрашивал о моём самочувствии.

Меня даже хватило на соблюдение приличий, хотя очень хотелось просто взять её в руки без спроса. Но осложнять жизнь врачу я не планировал. Так что вежливость наше всё. Пытаемся игнорировать голос в голове, который подначивал делать нехорошие вещи ради разнообразия.

— А ты точно уверен? — по-доброму усмехнулся врач. — Ты очень славный ребёнок, что интересуешься такими вещами. Правда, вряд ли ты там что-то поймёшь…

Но врач протянул мне папку с документами, лишь бы дитё не плакало. Я всё ещё входил в возраст, где дети в Японии маленькие боги, а потому мне разрешили такую маленькую шалость.